От парамедика до пресс-офицера: е-РОЗМОВА с Маргаритой Ривчаченко

• Знакомство с Маргаритой Ривчаченко
• Служба: от парамедика до пресс-офицера
• Красота и уход за собой в условиях боевых действий
• Поиски вдохновения и борьба со стрессом

Красавицы, приветствую! С вами новый выпуск проекта e-РОЗМОВА от EVA Blog и я, его главный редактор Проскура Светлана. Мы продолжаем знакомить вас с историями из серии «Женщины во время войны».

Напомню, что этот цикл создан при поддержке бренда средств женской гигиены Lingery, который доступен для заказа эксклюзивно в Линии магазинов EVA и на eva.ua.

Наша новая героиня – Маргарита Ривчаченко. Красавица, которая на себе проверила, какие качества необходимы парамедикам ВСУ, а сейчас является пресс-офицером в Харьковской области.

*интервью записано до перевода Марагариты на Донецкое направление.

Знакомство с Маргаритой Ривчаченко

Чтобы прослушать в браузере, натижми “Listen in browser”

— Наш традиционный первый вопрос. Кто такая Маргарита Ривчаченко?

— Рада вас приветствовать! Во-первых, военнослужащая. Во-вторых, женщина. И, в-третьих, пиксельная фея, как меня называют подписчики.

— У вас довольно интересная история. Из сферы журналистики в парамедики, а затем у пресс-офицеры ВСУ на Харьковском направлении. Расскажите о своем пути с 24 февраля.

— 24 февраля, когда началось полномасштабное вторжение, я пошла в военкомат, и там сразу присоединилась к территориальной обороне. В тот период не нужны были пресс-офицеры, моя основная специальность не была востребована, поэтому меня взяли как парамедика, потому что обладала определенными навыками.

После того как ситуация немного стабилизировалась, меня пригласили стать пресс-офицером, ведь это моя специальность. С тем бэкграундом, который был у меня в гражданской жизни, с теми знакомствами и с тем пониманием ситуации в медиа, я здесь полезнее, чем парамедик.

Сейчас я активно езжу по линии столкновения, по нулевой линии в Харьковской области. Работаю с журналистами, с разными подразделениями. Пытаюсь помочь найти баланс между «ничего нельзя показывать» и рассказать историю людей, которые действительно этого  достойны.

 

Служба: от парамедика до пресс-офицера

— Какие знания и навыки были необходимы для того, чтобы стать парамедиком?

— Знание первой медицинской помощи. В первые дни это все. Дальше я повышала свой уровень: училась протоколам TCCC и MARCH, у американских инструкторов, плюс была военная и огневая подготовка. И таким образом стала, как говорится, больше военной, чем гражданской.

— Что входит в повседневные обязанности парамедика?

— В зависимости от того, как складывается ситуация и в каком подразделении служишь, может быть несколько вариантов:

1. В лайт варианте работаешь как медсестра-терапевт. Простуды, отеки, ранения, непонятные состояния, когда нужно выяснить, что с человеком происходит, и первая неотложная медицинская помощь.
2. В зоне боевых действий к этому добавляются ранения: осколочные, минно-взрывные, огнестрельные.
3. Эвакуация раненых, чтобы доставить их в больницу.

— Парамедику нужно владеть оружием или нет?

— Всем военнослужащим необходимо владеть оружием.

— Как помочь раненому бойцу, если он даже без снаряжения может весить гораздо больше вас?

— Есть множество приспособлений и определенных захватов, как ты можешь взять человека, как можешь помочь. Если идет обстрел, ты ведь не бежишь с раненым на вытянутых руках. Ты тянешь, есть ноши для этого. Кроме того, можешь научить других людей.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от Marharyta Rivchachenko (@ritarivchachenko)

Я, например, когда преподавала для своих побратимов такмед, как раз учила их, показывала, таскала на себе мужчин больше меня в два раза с БК [боекомплект — прим. ред.], с оружием. Словами здесь не описать, нужно показывать. Но да, есть базовые принципы, им обучают на всех курсах.

Наоборот, когда ты маленькая и юркая, тебе удобнее иногда делать некоторые манипуляции.

Интересно по теме: Как организована волонтерськая помощь украинским защитницам: интервью с основательницей общественной организации “Zemliachky. Ukrainian front”

— Правда ли, что наши парамедики, когда находят бойца без сознания, обязательно начинают говорить с ним на украинском языке, чтобы он знал, что это свои?

— Это правда. Ну, во-первых, мы, военные, даже те, кто русскоязычные, пытаемся разговаривать на украинском. Поэтому да, конечно, следует обращаться на украинском.

— Какие у вас обязанности сейчас?

— Сейчас у меня достаточно широкий спектр обязанностей. Я договариваюсь с разными подразделениями, со СМИ, везу представителей медиа в эти подразделения, организовываю съемку. Иногда это бывает одно медиа, иногда – несколько фотографов и телевидение.

Например, с некоторыми видами артиллерии очень сложно договориться, чтобы их поснимать. И это бесконечные переговоры, когда ты договариваешься с подразделениями, своим начальством, медиа.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от Marharyta Rivchachenko (@ritarivchachenko)

Я знаю английский, поэтому могу работать с англоязычными медийщиками. Очень часто с ними работают еще фиксеры. И твоя задача объяснить человеку, который просто переводит, где они работают: что это зона боевых действий, что я не вожу пресс-туры там где «вот посмотрите, оно там стоит». Нет, мы едем в реальные боевые условия. И потому очень, очень много времени уходит на объяснения.

Многие медиа не понимают, что война – это не игрушки. Здесь не весело, здесь небезопасно. И это очень нелегко.

Это действительно трудная работа, подготовка и самих подразделений, в том числе. Наша первая задача — обеспечить безопасность наших военных, к которым едут журналисты, и журналистов на позициях. Потому что никто не хочет себе выговор посмертно.

— Вы объединяете реальный боевой фронт с информационным. Почему важно показывать миру, как именно Украина воюет?

— Для многих международников и просто людей за границей это просто еще одна война. Еще один Афганистан, еще один Ирак. Для них это далекая война. Наша задача — сделать так, чтобы каждый человек, если он из Австралии, США, Индонезии, посмотрел новости и почувствовал родство, понимание, что здесь происходит. Что это не война за территории, это война за существование нашей нации, существование Украины как государства, существование украинцев как народа. Именно поэтому очень важно работать не только с украинскими, но и с иностранными СМИ. И стараться, если есть такая возможность, говорить о войне на их языке или хотя бы на английском, чтобы тебя не переводили и не смогли титровать, трактовать твои слова неправильно.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от Marharyta Rivchachenko (@ritarivchachenko)

Есть такая проблема, которую я вижу, что очень классно и очень легко верить в эфемерное ВСУ — три прописные красивые буквы, которые делают нашу жизнь лучше. Но на самом деле за тремя буквами — истории тысяч людей. И для того, чтобы, например, прочитать хорошие новости с Южного направления, несколько сотен человек прочли сообщение, что их сын умер.

Я вижу своей задачей показывать более человеческое лицо Вооруженных Сил Украины. Показывать людей в первую очередь и затем оружие. Потому что каким бы классным ни было оружие, люди, которые им не умеют пользоваться, они не смогут так эффективно уничтожать врага.

Эффект присутствия здесь. Его можно сложить, поняв, кто сидит перед тобой. Что Иван, Петр, сидящие в окопах — это такие же люди, которые ходили с тобой в кинотеатр, в бар, а сейчас эти люди защищают свою страну. Важно показывать как в наших медиа, так и в международных и соцсетях эту войну, какой бы она странной, страшной она ни была.

Интересно по теме: Женщины в армии: интервью со старшим лейтенантом НГУ Кристиной “Кудрявой”

— Как долго психика адаптируется к пониманию, что люди, с которыми только что разговаривала, через час, секунду могут умереть? Как эмоционально удается с этим справиться?

— Здесь такой парадокс. Ты, с одной стороны, никоим образом не привыкаешь к этому, и каждая трагедия — это боль. А с другой стороны, я стараюсь, например, не думать о том, что некоторые мои близкие могут погибнуть, что я могу погибнуть. Ты просто живешь и уже постфактум воспринимаешь эту информацию.

Сложно было слышать первые новости, о первых знакомых двухсотых, трехсотых. Дальше это тоже грустно, но уже не вызывает ужаса и оцепенения. Ты понимаешь: да, это могло произойти. Вот оно произошло. Даешь себе немного времени погоревать и идешь дальше.

Но это я говорю о знакомых. Я не знаю, как бы я реагировала, если бы не дай Бог, с моими близкими, которые сейчас на фронте, случилось это. Трудно сказать, ты никогда не будешь к этому готова.

 

— Сейчас становится все больше женщин, идущих на военные специальности. Как это: быть женщиной на войне?

— Тоже очень двояко. Всё зависит от самой женщины. Ты можешь быть берегиней в погонах, украшением коллектива и «девочка, зачем тебе дали пистолет», а можешь быть таким же солдатом и выполнять все боевые приказы классно, на уровне с парнями.

Я не могу говорить о других, могу сказать о себе. Для меня быть женщиной на войне — это быть выносливее, эмоционально и физически, чем все вокруг. Быть готовой работать в два раза больше мужчин. И работать, чтобы доказать, что ты здесь не просто “девочка с пистолетом”.

Для меня это о том, что ты прежде всего должна о себе думать. То, как ты выглядишь, есть ли у тебя теплые вещи, одета ли ты по погоде, помыты ли у тебя волосы, не выглядишь ли как какая-то неряха — это твои личные проблемы. Можно отлично выглядеть, если уделять себе внимание.

Быть женщиной на войне – это сложно, но возможно.

— Случались ли у вас на службе ситуации, когда ваши указания игнорировались из-за возраста, пола или потому, что вы из «гражданских»?

— Конечно. Постоянно. Но опять же, когда ты работаешь вдвое больше, чем все остальные, это дает свои плоды. Ты получаешь уважение, а потом уже из этого получаешь свои дивиденды и можешь диктовать свои условия.

— Вы бывали в зоне боевых действий на нуле, сейчас в Харькове. Что страшнее слышно: артиллерийские обстрелы на нуле или взрывы ракет в Харькове? И можно ли вообще это сравнивать?

— Это невозможно сравнивать из-за того, что ракету ты не можешь предсказать. Она летит непонятно куда, непонятно когда. Когда же находишься на нуле, ты понимаешь: вот отработала наша артиллерия, значит, скоро будет контрбатарейная борьба и, скорее всего, прилетит какая-то “ответка”. Ты меняешь позицию, дислокацию.

Как-то я работала на «Градах» с журналистами, и в нас полетела «ответка» «Ураганами». Это было где-то в пятистах метрах, и нормально так оглушило. Я тогда целовала землю, как могла. Лучшее решение – научиться быстро падать на землю.

Недавно общалась с военными тренерами, у которых я была на вышколах, и говорила, что команду “Воздух” я теперь отрабатываю лучше всех. Очень важно учиться этому.

Обстрел – это страшно. Когда по тебе работает танк – это страшно. А ракета – прилетит и прилетит, тут ты уже не можешь ничего с этим поделать. А там – можешь.

— Как живет Харьков сейчас?

— Достаточно неплохо, если не считать, что ежедневно есть ракетные обстрелы, в основном это ночью. Но трудно понимать, что вот сейчас работают кафе, мамы с детьми ходят по городу, а вечером в это же здание может попасть ракета. Ситуация не такая страшная, как в селах и городках Донбасса, которые просто под круглосуточным обстрелом, но тоже не приятно.

— Как относитесь к спорам, часто вспыхивающим в соцсетях? Какие из них играют больше всего на руку врагу и дестабилизируют ситуацию в информационном поле?

— Я скажу откровенно: не отслеживаю такие “срачи”, нет на это времени. Не вступаю в них, просто игнорирую. Считаю, если ты вступаешь в определенную полемику, то теряешь свое время и работаешь на руку этой дезе. Я стараюсь работать в другом направлении, давать другой контент и другую, адекватную информацию о происходящем.

 

Красота и уход за собой в условиях боевых действий

Вместе с брендом Lingery, партнером проекта e-РОЗМОВА, мы продолжаем откровенно говорить об интимной гигиене и уходе за собой в условиях боевой службы.

— Насколько комфортно делить быт с мужчинами?

— Мне, в принципе, было и есть достаточно комфортно, потому что как-то удается находить общий язык. Это во-первых. Во-вторых, по поводу той же гигиены, когда я была на вышколе, мы строили полигон. Я была одна девочка из ста мужчин, и для меня сделали отдельный туалет. А чтобы переодеться или обтереться салфетками, я, например, уходила в машину.

Опять же, вернемся к вопросу женщины в армии. Ты должна сама думать, чтобы закупить себе обычные влажные салфетки, для интимной гигиены. Если у тебя длинные волосы, должна позаботиться о том, что их нужно мыть чаще. Значит, нужно придумать, как их заплетать, сушить. Должна сама позаботиться, чтобы у тебя были прокладки, тампоны, обезболивающие, если болит. Обо всем этом ты должна позаботиться, а не кто-то другой.

А какие-то бытовые вещи типа храпа – ты просто к этому привыкаешь.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от Marharyta Rivchachenko (@ritarivchachenko)

— В боевых условиях, где-то на выезде, что удобнее: тампоны, прокладки или менструальные чаши?

— Я не пользуюсь менструальными чашами вообще, а потому не могу их советовать. Мне, к примеру, комфортнее с прокладками именно потому, что они могут быть дольше. Ведь тампон нужно менять раз в четыре, ну максимум шесть часов (это уж если совсем критично). Я же  иногда только в машине могу провести девять часов, плюс несколько часов съемок. Поэтому, конечно, прокладки для меня, например, более удобные и комфортные. Да, это немного парит и так далее, но опять же, не забываем о салфетках и просто о ежедневной гигиене.

Однажды я выставила в твиттере фоточку, которая стала вирусной: я налепила с утра патчи под глаза и говорю, что женщина может быть красивой. Мне отвечали: «Вот, если бы ты где-нибудь была в окопе, ты бы не могла». Сорри, но налепить патч – это три секунды.

Интересно по теме: ТОП-50 лучших патчей под глаза

Я также закупаю патчи, крема, салфетки и все остальное, когда у меня есть эта возможность. Если у тебя есть желание – ты найдешь выход. Берешь бутылочку воды, выливаешь себе на ладони и умываешь лицо. И ты уже молодец, чистенькая. Надо думать о себе самой, не надеяться на других.

— Как вы считаете, в женской аптечке, когда женщина идет служить, что в ней должно быть обязательно?

— Обязательно должны быть:

• те таблетки, которые пьете всегда (если вы гипотоник, гипертоник);
• что-то противопростудное;
• таблетки от цистита;
• противозачаточные (если принимаете);
• свечи от молочницы (лучше закупить, тем более сейчас холодно);
• обезболивающее, которое подходит именно вам;
• мази от ран;
• пластыри:
• согревающие мази.

— Если в ПМС или в критические дни сильные боли, есть ли возможность немного отлежаться, или если выпадает какое-то задание и выезд, то никаких поблажек быть не может, и нужно использовать лайфхаки, чтобы как-то облегчить свое состояние?

— Сорри, но вы в армии. Ну какое отлежаться! Надо понимать, что здесь ты не принадлежишь себе. Особенно если у тебя есть важные задачи. Сначала выполняешь задание, а потом все остальное. Поэтому нужно думать обо всем заранее. Знаешь, что будет болеть — возьми с собой таблетки, именно те, которые будут работать.

Бывает, что можно отлежаться, но это только когда ничего нет, нет работы.

Интересно по теме: Что сделать, чтобы месячные прошли быстрее?

— Как война изменила ваше ощущение красоты? Появляется ли время от времени желание побыть девочкой-девочкой: с макияжем, сделать прическу, если есть вообще такая возможность хотя бы иногда. Или таких желаний уже не возникает, и служба их как-то слегка стирает?

— Желание есть, нет возможности. Я, в принципе, за это время привыкла, что не ношу макияж. Мой максимальный макияж – это тушь, и этой же тушью подвести брови. И то, это очень редко. Гигиеническая помада, кремы или сыворотка, уход за кожей, дневной, ночной — да, но макияж  — нет.

Прическа у тебя почти всегда одна: или гулька, или хвост. Потому что есть некоторые правила. Редко, когда длинные волосы распущены, это не всегда удобно.

Можно было бы, наверно, какие-то яркие тона. Но мне нравится вид здоровой, чистой кожи, потому я за минимум макияжа.

Поиски вдохновения и борьба со стрессом

— Как лично вас изменила война?

— Я стала жестче. Менее терпеливой. И более выносливой. Причем в психологическом плане даже больше, потому что была достаточно хорошо подготовлена ​​физически до этого. Морально-психологически довольно окрепла. Плюс изменилось окружение. Оно выкристаллизовалось, стало лучше. Я теперь точно знаю, как найти свих людей.

— Были те, кто говорил: «Зачем тебе идти служить, не надо этого делать, ты же девочка»?

— Конечно! И в основном это были мужчины, которые в первые дни войны бежали.

Моя семья, мои близкие, мои подруги, мои хорошие друзья — они меня все поддержали и продолжают поддерживать сейчас.

Интеерсно по теме: Как создать сильное окружение?

— Как быстро удается привыкнуть к ограничению свободы и к тому, что должна выполнять чьи-то приказы?

— Никогда. Просто никогда. Ты с этим можешь смириться, но не привыкнуть.

— Переносить отсутствие возможности уединиться — насколько это трудно? Есть ли какие-нибудь способы, чтобы даже в условиях, когда повсюду много побратимов, найти место, где можно побыть одной и подумать о чем-то своем?

— Бывает, но это сложно. В основном — наушники в уши, погрузиться в телефон, компьютер или в книгу. Мне это помогает. Ну и конечно, когда выезд, я люблю в машине включить свою музыку и ехать думать о жизни.

— Вы вспомнили книги. Что бы советовали почитать из украинской литературы?

— У меня есть целый пост на эту тему. Если только начинать, советую «Тигролови» Багряного. Из современного я бы посоветовала легкую книгу «Спитайте Мієчку«, а также книгу как раз о нашей войне от Екатерины Бабкиной.

Я, например, сейчас читаю несколько книг параллельно. Это «Стоицизм», биография Мэттью МакКонахи, и перечитываю ту же Миечку. Под разное настроение я меняю книги, когда есть время, немного читаю.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от Marharyta Rivchachenko (@ritarivchachenko)

Еще проблема, когда ты в армии — выпадаешь из того темпа, ритма интеллектуальной мысли, который у тебя был, и это довольно тяжело. Потому что я, к примеру, учила язык, читала книги, работала на трех работах. И сейчас чувствую определенную деградацию, потому что у меня нет такой нагрузки.

На самом деле это большая проблема, ведь люди, которые через полгода, год вернутся из армии, мы будем немного изолированы от мирового контекста, от происходящего: какие вышли книги, фильмы, что изменилось. Хорошо, что у всех есть доступ к интернету, хотя мемы можно почитать, но какая-то глобальная вещь — это действительно трудно.

— Какие лайфхаки борьбы со стрессом вы нашли для себя во время службы? Или, возможно, они были у вас раньше, и вы их сейчас используете?

— Поговорить с близкими, это первое. Поплакать. Погрузиться в себя: почитать книгу, послушать музыку, только с собой побыть.

— Как считаете, украинцам до сих пор присущ  комплекс “меншовартості”, или он сдвинут современной повесткой и это больше не проблема?

— Я думаю, что комплекс “меншовартості” нам еще долго придется из себя выбивать. Но я вижу положительные сдвиги. Мы начали ценить то, ЧТО мы умеем, КАК мы умеем, и это круто!

— Что бы пожелали каждой женщине, которая прочтет или прослушает наше интервью?

— Я бы сказала никогда не изменять себе, держать строй и быть собой в любых условиях, где бы вы ни оказались!

— А что бы сказали самой себе, если бы могли обратиться к себе год назад?

— Готовься!

Не знаю, в самом деле. Это невозможно предсказать. Я в принципе, рада всему, что произошло, и я бы ничего не хотела изменить.

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

Публикация от Marharyta Rivchachenko (@ritarivchachenko)

Читайте также:

• Личные границы: выстраиваем и отстаиваем
• Что такое буллинг и как с ним бороться
• Стресс: как не стать заложником своих емоций